Воскресение Христово в русской поэзии

Колокол дремавший
Разбудил поля,
Улыбнулась солнцу
Сонная земля.

Скрылась за рекою
Бледная луна,
Звонко побежала
Резвая волна.

Кладбище мирное
Млеет цветами,
Пение клирное
Льется волнами.

Светло-печальные
Песни пасхальные
Сердцем взлелеяны,
Вечным овеяны.

К. Бальмонт


Пасхальные вести

Весть, что люди стали мучить Бога,
К нам на север принесли грачи…
Потемнели хвойные трущобы,
Тихие заплакали ключи…

На буграх каменья обнажили
Лысины, покрытые в мороз…
И на камни стали капать слезы
Злой зимой очищенных берез.

И другие вести, горше первой,
Принесли скворцы в лесную глушь:
На кресте распятый, всех прощая,
Умер Бог, спаситель наших душ.

От таких вестей сгустились тучи,
Воздух бурным зашумел дождем…
Поднялись — морями стали реки,
И в горах поднялся первый гром.

Третья весть была необычайна:
Бог воскрес, и смерть побеждена!
Эту весть победную примчала
Богом воскрешенная весна.

И теплом дохнула грудь земли,
И кругом леса зазеленели,
И внимая трелям соловьиным,
Ландыши и розы зацвели.

Я. Полонский


Христос Воскрес!

Повсюду благовест гудит.
Из всех церквей народ валит;
Заря глядит уже с небес…
Христос воскрес! Христос воскрес!
С полей уж снят покров снегов,
И реки рвутся из оков,
И зеленеет ближний лес -
Христос воскрес! Христос воскрес!
Вот просыпается земля,
И одеваются поля…
Весна идет, полна чудес.
Христос воскрес! Христос воскрес!
Как солнце блещет ярко,
Как неба глубь светла,
Как весело и громко
Гудят колокола.
Немолчно в Божьих храмах
Поют «Христос Воскрес!»
И звуки дивной песни
Доходят до небес.

А. Плещеев


Пасха в Петербурге

Гиацинтами пахло в столовой,
Ветчиной, куличом и мадерой,
Пахло вешнею Пасхой Христовой,
Православною русскою верой.

Пахло солнцем, оконною краской
И лимоном от женского тела,
Вдохновенно-веселою Пасхой,
Что вокруг колокольно гудела.

И у памятника Николая
Перед самой Большою Морскою,
Где была из торцов мостовая,
Просмоленною пахло доскою.

Из-за вымытых к празднику стекол,
Из-за рам без песка и без ваты
Город топал, трезвонил и цокал,
Целовался, восторгом объятый.

Было сладко для чрева и духа.
Юность мчалась, цветы приколовши.
А у старцев, хотя было сухо,
Шубы, вата в ушах и галоши...

Поэтичность религии, где ты?
Где поэзии религиозность?
Все "бездельные" песни пропеты,
"Деловая" отныне серьезность...

Пусть нелепо, смешно, глуповато
Было в годы мои молодые,
Но зато было сердце объято
Тем, что свойственно только России!

И. Северянин


Пасха

На полях черно и плоско,
Вновь я Божий и ничей!
Завтра Пасха, запах воска,
Запах теплых куличей.

Прежде жизнь моя текла так
Светлой сменой точных дней,
А теперь один остаток
Как-то радостно больней.

Ведь зима, весна и лето,
Пасха, пост и Рождество,
Если сможешь вникнуть в это,
В капле малой - Божество.

Пусть и мелко, пусть и глупо,
Пусть мы волею горды,
Но в глотке грибного супа -
Радость той же череды.

Что запомнил сердцем милым,
То забвеньем не позорь.
Слаще нам постом унылым
Сладкий яд весенних зорь.

Будут трепетны и зорки
Бегать пары по росе
И на Красной, Красной горке
Обвенчаются, как все.

Пироги на именины,
Дети, солнце... мирно жить,
Чтобы в доски домовины
Тело милое сложить.

В этой жизни Божья ласка
Словно вышивка видна,
А теперь ты, Пасха, Пасха,
Нам осталася одна.

Уж ее не позабудешь,
Как умом ты не мудри.
Сердце теплое остудишь -
Разогреют звонари.

И поют, светлы, не строги:
Дили-бом, дили-бом бом!
Ты запутался в дороге,
Так вернись в родимый дом.

М. Кузмин


Их-то Господь – вон какой!
Он-то и впрямь – настоящий герой.
Без страха и трепета в смертный бой
Ведет за собой правоверных строй.
И меч полумесяцем над головой,
И конь его мчит стрелой.

А наш-то, наш-то – гляди, сынок.
Наш-то на ослике цок да цок
Навстречу смерти Своей.

А у тех-то Господь, он вон какой!
Он-то и впрямь дарует покой.
Дарует-вкушает вечный покой
среди свистопляски мирской.
На страсти-мордасти махнув рукой,
В позе лотоса он осенен тишиной,
Осиян пустотой святой.

А наш-то, наш-то – увы, сынок.
Наш-то на ослике цок да цок
Навстречу смерти Своей.

А у этих Господь – о-го-го какой.
Он-то и впрямь владыка земной.
Сей мир, сей век, сей мозг головной
Давно под его пятой.
Вкруг трона его веселой гурьбой –
«Эван! Эвоэ!» - пляшет род людской,
Наверно, и мы с тобой.

Но наш-то, наш-то – не плачь, сынок.
Но наш-то на ослике цок да цок
Навстречу смерти своей.
На встречу со страшною смертью своей,
На встречу со смертью – твоей и моей.
Не плачь, она от Него не уйдет,
Никуда не спрятаться ей.

Т. Кибиров