Одиночеству неба с мельтешением крыльев,
одиночеству моря с плавниковою гущей
продолжением служит одиночество наше —
одиночество суши, населенное сущим.
Никогда не забудет старый короб гитары
то, что чувствует даже несмышленая поросль:
не листва вообще умирает, а листья,
и не сад, а деревья осыпаются — порознь.
Потому-то морозом подирает по коже
этот ветер вечерней пустыни, сквозящий
в полумраке пещеры и в зашторенной спальне —
ветер, статуям в парке волоса шевелящий.
Он врасплох настигает колокольным ударом
или щебетом птицы на щемящем рассвете,
и мы мечемся тщетно в заколдованном круге,
натыкаясь повсюду на прозрачные сети.
Одиночество! Каждый твой узник и пленник
неизбежно другими будет узнан и признан —
все мы носим на лицах одиночества мету,
все мы граждане этой необъятной отчизны.
Хорхе Каррера Андраде