* * *
Я ухожу в стихи, как в затяжной запой,
как осьминог на дно, как партизан в болота.
Я топаю в тетрадь звериною тропой,
и впереди за поворотом дышит кто-то.
Я оставляю за спиною пустыри,
заполненные плитами и шлаком,
кровавые пускаю пузыри
и льну к закатам.
Ночь ржавая. Качается фонарь.
На улицах внимательно и ново.
И я по всем дворам разбросан, словно царь
автобусных конечных остановок.
И мертвым всей земли я признаюсь в любви,
и я мирам внимаю странным ухом.
Здесь, начиная с Кия, все в крови,
и время липнет на липучке, словно муха.
Я ухожу в стихи, как предок шел в народ.
И в этот черный миг, голодный и правдивый,
тьмутараканского болвана узкий рот
перекликается чрез степи с Дивом.
Михаил Лаптев
1989