* * *
Надоели все тонкости, яркости, меткости...
Надоели слова о «ступенях агата»,
По которым спускаемся к Женщине, к Редкости,
Что движеньями, -женьями ярко богата...
Боже мой! Надоели все умности, шумности,
Разговоры о «линиях жутких подходов»,
Под Бердслея и Ропса. (mon Dieu!*)
многодумности,
Надоел сологубовский тихий Триродов
Все рисунки заведомо, ведомо тонкие
Надоели, доели, заели до плача... ,
(«Тело алое вижу сквозь розовость пленки я!»)
Я устал. Я устал, как последняя кляча.
Пощадите. Уйдите. Придите попозже вы.
Я посплю. Отдохну. От ума. От Бердслея.
А хотите, возьмите опять эти вожжи вы
И стегайте, стегайте меня, не жалея.
Проводите рисунок, как «легкое кружево»,
Утоньшайте «подходы». Не бойтесь. Валите.
Ах, Сережа, своих достиганий не суживай—
Проводи, разводи эти тонкие нити.
Замирающий голос... Слова в отдалении.,,
О призывности, яркости, меткости... Боже!
«Я—как стебель. В рисуночной, ласковой лени я.
Я на кружево странно, туманно похожа»,
Да. На всё, что угодно, похожи, похожи вы,
И на кружево, -ружево, -ужево даже...
Но опять попрошу вас: возьмите-ка вожжи вы
И стегайте меня, словно лошадь с поклажей.
Почему нынче все говорят про напевности,
Про томительный, длительный запах левкоев,
Про «Телесного Дьявола», оргии, гневности,
Про греховность, -реховность, -еховность покоев?
Почему эти дамы все умные, умные, —
Почему они знают про кружево мысли?
Прежде пели влюбленные «Ночи безумные»,
Нынче: «Дьяволы ночи гирляндой повисли».
Почему нынче блюда все пряные, пряные...
Или умный рокфор с передержанным элем,
Или честер и фиги, бесстыдно медвяные,
И макрели — и той уже нет в naturel'e.**
Попрошу вас, mesdames, отойдите в сторонку.
Я в отчаяньи страшен, мои мысли свирепы.
Закричу я, mesdames, вам голодный вдогонку:
«Подавайте мне репы, захряпанной репы!».
Пусть я буду, пусть буду, пусть буду я тощий,
Без рокфора, без умных и тонких наитий,
Я хочу жить попроще. Попроще. Попроще.
Не хочу я сучить светозарные нити.
Я с какой-нибудь Феклой уеду на Волгу,
Фекла нитей не знает. Фекла просто кухарка.
Целовать ее молодость буду я долго,
И поверьте, так жарко, упоительно жарко.
Я уверен: у этой прекрасной крестьянки
Вы могли бы, mesdames, поучиться науке,
Как без нудной, бердслеевски умной шарманки
Обвивать вокруг шеи задрожавшие руки.
Сергей Горный (Александр. Оцуп)
1913, "Сатирикон".
* Боже мой! (франц.)
** Природе (франц.)