* * *
Где связанный и пригвожденный стон?
Где Прометей - скалы подспорье и пособье?
А коршун где - и желтоглазый гон
Его когтей, летящих исподлобья?
Тому не быть: трагедий не вернуть,
Но эти наступающие губы -
Но эти губы вводят прямо в суть
Эсхила-грузчика, Софокла-лесоруба.
Он эхо и привет, он веха, нет - лемех.
Воздушно-каменный театр времён растущих
Встал на ноги, и все хотят увидеть всех -
Рождённых, гибельных и смерти не имущих.
* * *
Разрывы круглых бухт, и хрящ, и синева,
И парус медленный, что облаком продолжен,-
Я с вами разлучён, вас оценив едва:
Длинней органных фуг, горька морей трава -
Ложноволосая - и пахнет долгой ложью,
Железной нежностью хмелеет голова,
И ржавчина чуть-чуть отлогий берег гложет...
Что ж мне под голову другой песок подложен?
Ты, горловой Урал, плечистое Поволжье
Иль этот ровный край - вот все мои права,-
И полной грудью их вдыхать еще я должен.
О. Мандельштам,
4 февраля 1937.
