Болеслав Лесьмян (Bolesław Leśmian) [22 января 1877 — 7 ноября 1937] — польский поэт
* * *
С утра жара и гомон, как на рынке.
Но вот и сад - и гул уже слабее.
Скамейки вснились в золото тропинки,
И спит песок, в тени их голубея.
Крыло пролетки с кучерской спиною,
Внезапно завернув на перекрестке,
Открыло окон сумрачные блестки
И распахнуло даль передо мною.
Мой пес, поковыляв на солнцепеке,
Наморщил нос и смотрит с интересом
На вывеску с облупленным железом,
Писклявую от воробьиной склоки.
Помешанная бродит перед садом
И сослепу роняет на дорогу
У ящика, пригробленного рядом,
Письмишко, нацарапанное богу.
Забытье
Если ночь я встречаю в степном запустенье
И стремлюсь угадать ее облик по тени,
Что-то в памяти будит дорога ночная,
Сокровенное что-то, а что - я не знаю.
Может быть, помолиться пытался я, грешник,
О пределах бескрайних, безвестных, нездешних,
Но слова разметало, как ветром полову,
И молиться не смог - и не помню ни слова?
Или в душу мне смерть заглянула украдкой,
Когда жизнь полагал я особенно сладкой
И забыл умереть - и не ведаю, что там,
За чертой, обозначенной вечным отлетом?
Или, может, душа наказала мне строго
Отчий кров позабыть и пуститься в дорогу,
И куда-то брести все грустней и бездомней,
Но забылось, куда - и уже не припомню?
Это память порой оставляет, тоскуя,
На губах у беспамятства след поцелуя,
Если ночь я встречаю в степном запустенье
И стремлюсь угадать ее облик по тени.
<…>
Вспомнил ту девушку, что навсегда любима,
Кроткие губы, что не таят секрета.
Кроме улыбки и встречной судьбы помимо,
Не было в ней ничего. И любил за это.
Помню ту душу, что смерть без бумажной розы
Не представляла. Ладить венки привыкла…
Кто мы, откуда и птицы - и чьи-то слезы -
И я - и цветок бумажный - и все возникло?
Ту золотистость помню, что кажется сном небесным.
Лживые сны людские - такая малость…
Гас над рекою вечер. И лодка навстречу безднам
Канула в золотистость. И там осталась.
Изнемогают зори на пустошах неба синих,
Слезы кровавые долго не унимая…
Чем же меня - или озеро - или осинник -
Приворожила вечность глухонемая?
Как расплескал я тайну, ту, что едва пригубил
Ночью, когда твое тело я ласкам вверил?..
Мир меня вдоволь и намытарил, и наголубил,
Вдоволь и я в нем начеловечил и нахимерил.
Мне бы увидеть, как воскресает ракита,
Та, что во сне шумела над обреченным кровом.
Мне бы у звезд дознаться, где та недоля скрыта,
Что суждено мне мыкать, не попрекнув ни словом.
Что после смерти будет со мною - и с белым светом?
Слезы твои затеплю? Мглой засинею?
Тьма без просвета в саду сомкнулась над первоцветом.
Мы в ней были когда-то - и встретимся с нею.