13 октября 1880 - 05.08.1932
...
Васильевский остров прекрасен,
Как жаба в манжетах.
Отсюда, с балконца,
Омытый потоками солнца,
Он весел, и грязен, и ясен,
Как старый маркёр.
Над ним углубленная просинь
Зовет, и поет, и дрожит...
Задумчиво осень
Последние листья желтит,
Срывает,
Бросает под ноги людей на панель...
А в сердце не молкнет свирель:
Весна опять возвратится!
О зимняя спячка медведя,
Сосущего пальчики лап!
Твой девственный храп
Желанней лобзаний прекраснейшей леди.
Как молью изъеден я сплином...
Посыпьте меня нафталином,
Сложите в сундук и поставьте меня на чердак,
Пока не наступит весна.
<1909>
***
Был он в детстве особенный мальчик --
Красил клюквой кору у берез,
И с резинкой клал в красный пенальчик
Лепестки красно-огненных роз.
Был он кроток, как птичка лесная.
Как-то дети убили ежа...
Встав на бочку, он крикнул, рыдая:
"Лишь буржуи достойны ножа!"
А ночами, покинув кроватку,
Алым бантом украсив плечо,
Зажигал перед Марксом лампадку
И молился в слезах горячо:
Чтобы массы рабочих могучих
Все буржуями сделались вдруг.
Чтоб буржуи в лохмотьях вонючих
На коленках стояли вокруг...
Годы шли, все добрей и добрее
Становился Владимир Ильич.
Борода, словно локоны феи,
А чело, как пасхальный кулич.
Миллионы обрёк он на казни,
Ну а сам не рубил он мечом.
Только чёрный поклёп неприязни
Мог его называть палачом.
Смерти он наблюдал безучастно,
Но у сердца особенный лад
И сиротам растрелянных часто
Посылал он тайком шоколад.