И я оглянулся, хоть было темно,
На голос и нежный, и тихий.
Мне будет вовеки веков не дано
Увидеть лицо Эвридики.
Но это не слабость меня подвела,
Не случай в слепом произволе,
А тайная связь моего ремесла
С избытком и жаждою боли.
Мне будет лица твоего не узреть,
Но камень в тоске содрогнется,
Когда я начну об утраченной петь:
Чем горше, тем лучше поется!
* * *
От мировой до мировой,
Ломая судьбы и широты,
Несло героев -- головой
Вперед -- на бункеры и дзоты.
И вот совсем немного лет
Осталось до скончанья века,
В котором был один сюжет:
Самоубийство Человека.
Его могил, его руин,
Смертей от пули и от петли
Ни поп, ни пастор, ни раввин
В заупокойной не отпели.
И если образ корабля
Уместен в строчке бесполезной,
То век -- корабль, но без руля
И без царя в башке железной.
В кровавой пене пряча киль,
Эсминцем уходя на Запад,
Оставит он на много миль
В пустом пространстве трупный запах.
Но я, смотря ему вослед,
Пойму, как велика утрата.
И дорог страшный силуэт
Стервятника
в дыму заката!..
* * *
Прощай, любовь моя, сотри слезу...
Мы оба перед Богом виноваты,
Надежду заключив, как стрекозу,
В кулак судьбы и потный, и помятый.
Прости, любовь моя, моя беда...
Шумит листва, в саду играют дети,
И жизнь невозмутимо молода,
А нас -- как будто не было на свете...
* * *
Беспечно на вещи гляди,
Забыв про наличие боли.
-- Эй, что там у нас впереди?
-- Лишь ветер да поле.
Скитанья отпущены нам
Судьбой равнодушной, не боле.
-- Эй, что там по сторонам?
-- Лишь ветер да поле.
И прошлое как за стеной,
Но память гуляет по воле.
-- Эй, что там у нас за спиной?
-- Лишь ветер да поле.
* * *
Лагерей и питомников дети,
В обворованной сбродом стране
Мы должны на голодной диете
Пребывать и ходить по струне.
Это нам, появившимся сдуру,
Говорят: "Поднатужься, стерпи..."
Чтоб квадратную номенклатуру
В паланкине носить по степи.
А за это в окрестностях рая
Обещают богатую рожь...
Я с котомкой стою у сарая,
И словами меня не проймешь.
Осенняя дорога
По дороге в Загорск понимаешь невольно, что осень
Растеряла июньскую удаль и августа пышную власть,
Что дороги больны, что темнеет не в десять, а в восемь,
Что тоскуют поля и судьба не совсем удалась.
Что с рожденьем ребенка теряется право на выбор,
И душе тяжело состоять при раскладе таком,
Где семейный сонет исключил холостяцкий верлибр
И нельзя разлюбить, и противно влюбляться тайком...
По дороге в Загорск понимаешь невольно, что время -
Не кафтан и судьбы никому не дано перешить,
Коли водка сладка, коли сделалось горьким вранье,
Коли осень для бедного сердца плохая опора...
И слова из романса: "Мне некуда больше спешить..."
Так и хочется крикнуть в петлистое ухо шофера.