Москва экологическая ниша
Ты как давно отнятая рука
в которой боль живет щекотка дышит
во сне её министры пожимают
за подаяньем тянешь в электричке
а нет руки и человек тот умер
Мы пленники манеры выражаться
В оковах парадигмы и синтагмы
поверьте мне клянусь я о Москве
почти что чувствую совсем другое
мы все Христы распятые в кроссвордах
бежал князь Игорь но бежать из текста
известной оперы ему слабо
Оптическая паутина слов
Вот идеал для “Домика в Коломне”
для безнадежной речи адвоката
для модного философа науки
для покаяний бывшего троцкиста
и для меня наедине с собой
Нет не словами а костьми и плотью
Походкой лаской судорогой в петле
измерим разбегание галактик
не зря считал великий Парацельс
что в наши органы впечатаны созвездья
в твой пышный зад вошло созвездье Рака
на узкий лоб созвездие Короны
созвездия Змеи и Скорпиона
нам звездным ядом тело пропитали
как словно бы в морской воды кристалле
преломлен торс плывущего спортсмена
как древний жук в прозрачном янтаре
пишу стихи в Сухуми в сентябре
от пьянства в нервотрепке и жаре/
под звуки идиотских пляжных песен
и если коршун расклевал вам печень
удары клюва брызнут словно звезды
гадание по ранам и созвездьям
идет на уровне простого факта
Представьте что в отрезанную руку
впечатаны искусственные звезды
американский лунник “Аполлон”
десятка два летающих тарелок
консервный ящик мертвых космонавтов
сгоревших задохнувшихся по пьянке
разбившихся на высшем гребне славы
и перья пены сорванные ветром
указывают призрачной рукою
Куда?
волна взметнулась и сломалась
бежит к ногам клубясь песком и грязью
Я в крепость византийскую вошел
а может быть надравшись местный князь
ее велел рабам своим построить
и стены без марксизма-тейлоризма
блистали циклопическою кладкой
полуприкрыты плесенью и мохом
из них росли грибы совсем не так
как мы в равнинах русских ожидаем
грибы из стен росли горизонтально
и шляпки их сидели как заклепки
заржавленных погибших кораблей
Грузинская старуха инвалидка
рычажною коляской управляя
их собирала иногда клонясь
к земле как бы в безумных мотогонках
на повороте ради равновесья
помощник гонщика скребет собою
дорожный гравий иногда вставая
отечным телом словно лев морской
в арене цирка мяч принять готовясь
или в почтенных восемьдесят лет
как Клара Цеткин
открыла заседание рейхстага
под взглядом Гитлера
И, словно кнопку райского звонка
вдруг верхний гриб она достать решила,
тянулись жилы пополам с костями
так призрачная мумия руки
два сантиметра полтора один
стремилась к стартовой смертельной кнопке
Тянись, бабуся, человек лишь тот,
кто из пределов собственных выходит
вперед за рамки пенсий райсобесов
над техникой коляски старомодной,
превыше творчества на гребне века
ты может быть рукою мертвеца
добудешь плесень для своей похлебки,
но добродушно местные бандиты
смотрели на усилия старухи
и ей, собрав десятку, передали,
и я подумал, что стихи мои
имеют очевидный недостаток -
Они не коротки.