Кіевъ палъ. Все ближе знамя Одина.
На востокъ спасаться, на востокъ!
Тамъ тюрьма. Но въ тюрьмахъ дремлетъ Родина,
Пряха-мать всѣхъ судебъ и дорогъ.
Гулъ разгрома катится въ лѣсахъ,
Тропъ не видно въ дымной пеленѣ...
Вездѣсущій рокотъ въ небесахъ
Какъ ознобомъ хлещетъ по спинѣ.
Не хоронятъ. Некогда. И некому.
На востокъ, за Волгу, за Уралъ!
Тамъ Россію за родными рѣками
Пять вѣковъ никто не попиралъ!..
Клячи. Люди. Танкъ. Грузовики.
Стоголосый гомонъ надъ шоссе...
Волочить ребятъ, узлы, мѣшки,
Спать на вытоптанной полосѣ.
Лѣто меркнетъ. Черная распутица
Хлюпаетъ подъ тысячами ногъ.
Крутится метелица да крутится,
Заметаетъ тракты на востокъ.
Пламенѣетъ небо назади,
Кровянитъ на жнитвѣ кромку льда,
Точно пурпуръ грознаго судьи,
Точно трубы Страшнаго суда.
По больницамъ, на перронахъ, палубахъ,
Среди улицъ и въ снѣгахъ дорогъ
Вѣчный сонъ, гасящій стонъ и жалобы,
Имъ готовитъ нищенскій востокъ.
Слишкомъ жизнь звѣриная скудна!
Слишкомъ сердце тупо и мертво!
Каждый пьетъ свою судьбу до дна,
Ни въ кого не вѣря, ни въ кого.
Шевельнулись затхлыя губерніи,
Заметались города въ тылу.
Въ уцѣлѣвшихъ храмахъ за вечернями
Плачутъ ницъ на стершемся полу:
О погибшихъ въ битвахъ за востокъ,
Объ ушедшихъ въ дальніе снѣга
И о томъ, что родина-острогъ
Отмыкается рукой врага.
1942