Синий, паленый, отравленный воздух,
запах дождя, раскисшей известки.
Словно копейку на перекрестке,
родину кинули — «на!»...
Что же запомнить: нитратную дамбу,
тухлую тушку Финского взморья,
парк зачумленный для интуристов,
крепости бравый шпиль?
Здесь офицер от любви к Шульженко
выстрелил в сердце, здесь убивали,
и вырастали из мертвых стебли,
папоротники, полынь.
Шепчется с листьями дождь моросящий,
и в паутине почтовый ящик,
где размокает на дне записка:
«Был. Не застал. Харон»
2013
* * *
И русского стиха прохладный, влажный сруб,
звезда под крышкою чудесного колодца.
Смотри, как плещется, кипит у самых губ
вода бескожая, а в горсти не даётся.
Но если в августе разомкнут небосвод
и мокрой чернотой размыты дали,
кастальская вода в ключах твоих поёт
настоем бедности бессмертной и печали.
1975
Елена Игнатова